Второй шанс - Страница 47

Он позвонил ей домой — никто не брал трубку. Позвонил в цветочный магазин — хозяйка не видела Аманду с тех пор, как девушка сбежала оттуда в разгар рабочего дня. В усадьбе мадемуазель Жанетт горничная клятвенно заверила его, что и там Аманда не появлялась. Что же делать? Неужели теперь, отыскав при помощи детективов настоящую мадемуазель Жанетт, придется просить их найти ее двойника?

Даже известие о том, что сбежавшая невеста в ближайшие часы прибудет в город, не произвело на Альваро ни малейшего впечатления. Сейчас для него было важно только одно: найти Аманду.

Первая половина дня прошла точно в тяжелом дурмане. Заходя в комнату к сыну, Альваро видел обращенный на него вопросительный взгляд. Мальчик выглядел печальным и подавленным. Кисик, с покорным видом свисающий из-под мышки Франсиско, казалось, не мог пошевелить лапами от огорчения и тоже взирал на мир не менее тоскливо, чем его маленький друг. Никакими силами мальчика нельзя было отвлечь от главной темы: где же Аманда? Он скучал по ней. И, краем глаза заметив в зеркале свое отражение, Альваро не мог не признать: он сейчас выглядит ничуть не лучше сына.

Во второй половине дня приехал Рикардо. И Альваро, не выдержав, поделился с ним всем произошедшим — в конце концов они дружили давно и не раз уже приходили друг другу на помощь.

Секретарь понимающе кивнул.

— Да, я вижу, что ты сам не свой. И вполне тебя понимаю. Аманда — чудесная девушка. Вчера, сопровождая ее на прогулке с твоим сыном, я в полной мере осознал это. Честно слово, — тут он улыбнулся, желая подбодрить друга, — не будь мое сердце безраздельно отдано Беатрис, я бы и сам в нее влюбился.

Однако Альваро сейчас было не до шуток.

— И что ты мне посоветуешь?

— Давай разберем ситуацию подробно. Ты дал слово месье Лолливалю, что женишься на его дочери.

— Верно.

— Слово чести, данное мужчиной, одно из самых нерушимых обязательств в мире.

— Опять верно.

— И я бы ни за что не стал советовать тебе нарушать слово чести.

— Ну еще бы!

— Тем более что у тебя растет сын и ты должен подавать ему пример во всем.

— Ну да.

— Не говоря уже о том, что месье Лолливаль, как всем известно, человек вспыльчивый и крайне темпераментный. Он может быть добрым другом, но, если его рассердить, станет заклятым врагом. Поссорившись с ним, ты подставляешь под удар не только себя, но свой бизнес, а значит, всех тех людей, которые от тебя зависят.

— Да.

— Но, — тут Рикардо устремил на друга весьма выразительный взгляд, — на свете есть вещи гораздо худшие.

Альваро кивнул. Губы его впервые за этот день изогнулись в слабом подобии улыбки.

— Кажется, я понял, к чему ты клонишь, Рикардо. И кажется, готов с тобой согласиться.

— Отлично. Тогда — просто на всякий случай, вдруг тебе будет интересно — могу добавить, что вчера во время прогулки с Амандой я узнал название фермы, где сейчас гостит ее младшая сестра.

Альваро вскочил. Недавней апатии как не бывало.

— И ты еще молчал, черт возьми! Говори, где это!

Но Рикардо не торопился отвечать на его вопрос.

— Позволь тебе сказать, что мадемуазель Жанетт час назад приехала в город. Она у себя в усадьбе.

Бернадетта провела Альваро через уже знакомый ему холл — тут он разговаривал с Амандой всего несколько дней назад — в просторную, со вкусом обставленную гостиную. У окна спиной к нему стояла молодая женщина в элегантном, но довольно простого покроя платье. Мадемуазель Лолливаль. Та, из-за которой заварилась вся эта совершенно немыслимая история. Та, что стала невольной причиной душевных терзаний, выпавших на его долю за последние дни, — но и неземного блаженства тоже. Благодаря ей, хотя она и не знала этого, Альваро понял: он снова способен любить.

Когда Бернадетта вышла из комнаты, Жанетт обернулась. И в первую секунду Альваро, хоть и был готов к этому, поразился ее сходству с Амандой. Если бы не волосы и глаза, этих женщин можно было бы принять за близнецов. Вот только выражение лица Жанетт было куда жестче и тверже. Однако Альваро, уже наслушавшийся различных историй о прошлом беспутной дочки французского миллионера, к своему удивлению, не обнаружил на этом лице печати порока. Как ни странно, сейчас оно дышало спокойствием и чувством собственного достоинства.

Он знал, что собирается сказать этой женщине. Но все же после первых натянутых приветствий невольно замялся, подбирая слова. Поэтому первой заговорила мадемуазель Жанетт.

— Альваро… вы ведь позволите мне по старой памяти звать вас по имени? Так вот я прекрасно понимаю, в какой щекотливой ситуации мы с вами находимся. Я знаю, что вы дали моему отцу слово жениться на мне. Знаю и то, что своим побегом доставила вам немало неприятностей. Это было проявлением малодушия с моей стороны, и я раскаиваюсь в своем поступке.

Ошеломленный подобной прямотой Альваро лишь кивнул. Он ждал уверток, отговорок, возможно кокетства. Чего угодно, только не ровного и рассудительного тона. Лишь в глубине голубых глаз мадемуазель Жанетт тенью застыла тревога — видно было, что для этого разговора ей потребовалось немалое мужество.

— Мы с вами никогда не находили общего языка, — продолжила она. — Но надеюсь, сумеем найти его сейчас.

Неужели она сейчас сообщит, что готова выйти за меня замуж и забыть о грехах молодости? — ужаснулся Альваро, но сказать ничего не успел.

— Наверняка вы помните, какой избалованной и даже испорченной девчонкой была я когда-то. И долго еще продолжала оставаться такой. Не могу сказать, что безоговорочно раскаиваюсь в той жизни, которую вела во время учебы в университете и даже после его окончания. — Тут в глазах Жанетт сверкнул вызов, и она стала поразительно похожа на ту взбалмошную девицу, какой запомнил ее Альваро. — Эта жизнь дала мне много самого разнообразного опыта. И все же, как ни странно это звучит, за последний год я сильно изменилась.